Доверяй морю

Автор Скарабея

Надеваю маску и поправляю крепление где-то на уровне заколки, подтягиваю длину ремешка. Кажется, все готово; трубка болтается рядом, надо не забыть вставить ее в рот, когда буду спускаться по лесенке, а то вот в прошлый раз забыла, и пришлось барахтаться на плаву, вытряхивая уже накопившуюся воду.

Теперь только дождаться, когда одна из лесенок пантона освободится, а порой ждать этого приходится немало.

Все, наконец, я в воде, которая уже вовсе не холодная, как когда погружаешься из сухого состояния. Отцепляюсь сильным толчком от лестницы, чтобы дать дорогу другим и тут же засовываю голову воду, чего зря провисать.

Подводный мир мигом становится ясным и четким, голубовато-таинственным, не искаженным рябью волн.

Мне видны множества нижних частей тел других купающихся, некоторые в масках с трубками, некоторые в ластах или даже в специальных костюмах, - все так или иначе барахтаются возле пантона, и приходится быть на чеку, чтобы ни с кем не столкнуться. Вот совсем рядом со мной с пантона спускаются два ныряльщика с аквалангами, которые, очевидно, считают, что раз они в танках, так можно на окружающих не обращать внимания.

Заметив открывшееся пространство, я делаю несколько резких движений руками и продвигаюсь вдоль кораллового рифа. Слева от меня глубина, темно-голубая, песчаная. Мне почему-то даже немного страшно отплывать туда. Нет, дело не в том, что там глубоко, здесь дотянуться до дна нельзя нигде – пантон доходит как раз до конца рифа. Просто я боюсь потерять из вида пантон, потеряться в море, это может быть большой проблемой, если мне придется срочно выплывать, даже если это будут лишние пять метров; а вода сегодня мутная, не совсем понятно, по какой причине, потому видимость в поверхностных слоях в горизонтальном направлении минимальная.

Я поворачиваю к кораллам. Здесь у меня возникают тоже не всегда приятные чувства, что-то типа клаустрофобии. В воде другая оптическая плотность, и потому все кажется гораздо ближе, чем оно есть на самом деле. И мое жизненное пространство сейчас ограничено вверху поверхностью воды, а внизу – кораллами, кстати, далеко не приятными на ощупь.

Я не двигаюсь, меня окружают стайки разноцветных рыб. Что и говорить, все, что я слышала о Красном море, оказалось непреувеличенной правдой. Кажется, сейчас можно протянуть руку и дотронуться до этих рыбешек, но я опять забываю про оптическую плотность. Мои вытянутые ноги и руки кажутся невозможно близкими и совершенно бледными из-за того, что длинные желтые волны солнечного спектра через мутную воду не проходят.

Рыбешки расплываются в стороны, но все еще находятся достаточно близко, чтобы я могла свободно двигаться. Мне просто не хочется нарушать эту цветастую идиллию. Цепляюсь ногой за коралл, который очевидно находится достаточно близко, толкаюсь и тем самым изменяю свое направление.

Даже немного удивительно, что мне еще никуда не набралась вода, но по непонятной причине у меня пересохло в горле (возможно, именно потому, что в других случаях морская вода туда регулярно попадает). Высовываюсь из воды, чтобы понять, куда мне плыть, - и сквозь мокрое стекло маски виден мутный мир, куда почему-то совсем не хочется возвращаться. Странно, но я, кажется, начинаю понимать идею капитана Немо. Туристы, норовящие обломать кораллы на память и спрятать в косметичке, мне уже порядком надоели.

До последнего момента не вынимаю головы из воды – и получаю уникальную возможность разглядеть ступеньки, а не биться о них на ощупь, как получается всегда. Здесь холодно, гораздо холоднее, чем в воде.

Небрежно вытряхиваю маску и трубку, в которых ничего нет, – чтобы поскорее вернуться вниз.

Хочется вернуться в кораллы, но тут я понимаю, что в маску, в носовое отделение попала вода. Это даже не мешает, когда плывешь горизонтально, - к своему великому удивлению я научилась дышать только ртом – но почему-то мешает, когда принимаешь более или менее вертикальное положение. Я выныриваю и снимаю маску, которая теперь висит в районе шеи, и не спешу на пантон, вопреки обыкновению (обычно я тороплюсь за что-нибудь схватиться, отфыркиваясь и отплевываясь).

Сегодня Море на удивление спокойно и благосклонно. И сейчас я вспоминаю то, что выудила из далеких уголков памяти еще несколько дней тому назад. Море настолько солено, что удержит меня со всеми моими потрохами, особенно в такую тихую погоду, и нужно сильно постараться, чтобы вышло иначе. Я это поняла не прямо сейчас, но до этого все равно не поступала согласно этой идее, будто бы я до сих пор в Матушке-Волге, где нужно усиленно барахтать всеми конечностями, чтобы удержаться, и где я училась плавать. Я ложусь на воду, распластываясь и радуясь, что до сих пор ни с кем не столкнулась. Голова уже все равно мокрая, так что это не имеет значения. Стараюсь разместиться так, чтобы как можно большая поверхность моего тела была в воде – на воздухе холодно; я кутаюсь в воды Красного Моря словно в одеяло, которое не хочется покидать холодным утром.

Надо просто доверять морю, вспоминаю я. Ни при каких обстоятельствах с ним не нужно воевать, а только сотрудничать, мне так кажется. При его объеме и солености нужно только доверять.

Потом закрываю глаза и с трудом чувствую, где у мира низ, а где – верх.

Шарм-эль-Шейх, январь 2003.

Вернуться в "Египетские заметки"